Мерно и тяжко ворочается где-то за горизонтом разумения осознание театра абсурда. Предутренний тяжкий сон становится явью. Иконописный "президент - пантократор" строго смотрит с рекламных щитов на проезжающих горожан, сквозь льдистые окна ПАЗиков и тонированные стекла членовозов. Абстрактные пенсионные графики и монументальный губернатор с хилыми старушками пронизают насквозь зыбкую ткань предвыборного марева. Чу! Мчится по-над полями и лесами "птица-выборы", помавая крылами над беспросветным шевелением внизу, где среди мелких своих забот и радостей мечутся потенциальные избиратели. И зычным дикторским голосом кличет она прийти в участок, спастись самому и чад своих спасти на века вечные, ибо имя Спасителя ведомо всем, но не речён ещё срок его.
"Голосууууууууууууй" - раскатисто отдается в самых глухих весях и заоблачных пастбищах державы и раскатисто вторит народное эхо - "...уй, ...уй...". Льется рекою крепкое "Маразмаули", захлестывая мутной пеной последних могикан рассудка, принося спасительное забвение. Ибо грядёт «Оно», то самое – салтыков-щедринское, угрюм-бурчеевское, тяжкое, тёплое и обволакивающее. «Оно» имеет страшную магнетическую силу - заставляя простираться ниц и лобызать пяты всех, даже завзятых оппозиционеров. Трепыхаются припадочные осколки прошлого – карликовые партии ельцинской эпохи, бьются в истерике на прояснившихся на минуту телеэкранах. Но так они верещат и вертятся пред неминучей кончиной, что ясно всякому: «Оно» поглотит всех. И всё вольётся внутрь её. И разольется чиновничья трясина бескрайним зеркалом на всю бескрайнюю Белую Русь, схарчив мещан без соли и перцу.
А потом… потом низовое болото обратится верховым, подсохнут возвышенности, прогреются солнышком – и взрастет на них не тина, но трава-мурава, радуя глаз и душу погонами, докладами и приталенными пиджаками. А там и проклюнутся первые деревца в Кремле, или не в Кремле, или в Кремле, но не в том… так будет. Неминуемо. По другому не получится. И не вспомнят уже имени трясинных жителей, а сами они распадутся на микроэлементы навоза, удобрение для новых поколений растительно-политического царства. Но я устал от этой цикличной безнадежности. Хуже ожидания просвета может быть только само просветление.
P.S. Я действительно сильно устал: внутренний стресс от кружащегося урагана деспотичного раболепия. Отвык, видать по всему. В младые годы, в поздние 80-ые, мы находили острый кайф в том, чтобы изощренно и весело показывать СИСТЕМЕ фигу в кармане. А теперь КВАЗИ-СИСТЕМА, жалкий отголосыш канувшего исполина, имеет наглость показывать лакированную фигу всем нам... и нет уж радости и оптимизма. Есть осознание, что змея-таки укусила свой хвост. ... А если серьезно - как мы видим, властная вертикаль пробирает до костей даже самых безбашенных и юродивых... стоит лишь заглянуть внутрь, вглубь ея. "А внутре у ней неонка" (С). Подмораживает нынче...
