breviarissimus

Среди прочих эмигрантских литераторов, покинувших Россию после Гражданской войны, Леон Гершкович Мунштейн (1866-1947), известный под псевдонимами "Л.Монд" и "Lolo", не выделялся масштабом дарования. Второго, а то и третьего эшелона фельетонист, автор множества стихов "на злобу дня" - в "Возрождении", скажем, выходило в год до 50 (!) его стихотворных зарисовок.

Начинал свою жизнь в искусстве Мунштейн в сер. 1890-ых гг., в Москве, как драматург (безуспешно), а в годы первой русской революции перешёл к политической сатире, едко высмеивая весь спектр политического гадюшника Империи - от правительственных чиновников и кадетов, до черносотенцев и эсеров. Публиковался в журналах "Стрелы", "Сигнал", в газетах СПБ и Киева. С 1908 года Lolo  нашёл себя в качестве постоянного автора театра-кабаре "Летучая мышь", он сочинял для главного "кабаретиста" России Н.Балиева бесчисленные пьески, ревю, юморески, скетчи, просто остроумные "фразочки" (или говоря языком современной эстрады - "гэги"). Одновременно Леон Гершкович, естественно ставший уже "Леонидом Григорьевичем", редактировал журнал "Рампа и жизнь" (1908-1908 гг.), который, по его мысли, должен был "обслуживать интересы русского театра, как с эстетически-художественной, так и с бытовой стороны".

В октябре  1917 г. помещение редакции журнала было реквизировано анархистами, но Lolo каким-то образом договорился с буйными чернознамёнными борцами за свободу, и даже в этих экстремальных условиях издание продолжало выходить. В итоге, "Рампа и жизнь" выпустило серию статей в защиту свободы печати, и как следствие, в октябре 1918 г. большевики прикрыли лавочку. Lolo уезжает через Одессу в Константинополь, подрабатывает в русскоязычной берлинской печати ... В 1926 г. Мунштейн оставил театр, чтобы никогда более не возвращаться на это поприще, и поселился в Ницце, где прожил до конца дней. Работал он дистанционно, высылая по почте стихотворные фельетоны в "Руль", "Последние Новости", "Сегодня", "Возрождение", "Иллюстрированную Россию" и т.д.  Критики отмечали, что Lolo писал каждодневные вирши (сам он иронически именовал свои фельетоны "клочками") выступая в амплуа своего рода "антипода" советского поэта Демьяна Бедного, ровно с такой же оперативностью откликаясь на  выступления госдеятелей СССР и судьбоносные постановления ВЦИК.

Единственный сборник стихов Мунштейна - "Пыль Москвы" (Париж, 1931 г.), был сочувственно встречен эмигрантской общественностью, которая, тем не менее, воспринимала en masse его творчество свысока, отводя автору место "газетного подёнщика" в русской литературе изгнания. Последние годы жизни, потеряв надежду вернуться в домой, в Россию, терзаемый ностальгией он совершенно прекратил писать, замкнулся и умер в нищете ...

Позволю себе в качестве примера творчества Lolo - злого пересмешника белоэмигрантской печати, привести его кусочек из фельетона "Новые варианты к "Горю от ума", опубликованный в парижском "Возрождении" № 247 от 04 февраля 1926 г. Бойко, кое-где безвкусно, рифма отточена, антисоветизм брызжет пеной. Типическая вещица, далеко не шедевр. Но в тексте присутствует одна ярчайшая примета времени, на которую прошу обратить особое внимание (выделено болдом).

Файф-о-клок
Lоlо.

НОВЫЕ ВАРИАНТЫ К "ГОРЮ ОТ УМА"

Текст в части персоналий в особенных комментариях не нуждается, за исключением быть может некоей "Лилиной". Как совершенно справедливо писал Лекс-Кравецкий, упомянутая когда-то в памфлете о "жыдобольшевицком Совнаркоме" вышедшего из-под пера А.Дикого, тов.Лилина (Книгиссен) - не пойми кто и сбоку бантик. В том  смысле, что в составе советского руководства такой еврейки никогда не значилось. "Возможно, имеется в виду актриса Лилина М.П., в правительство никогда не входившая, или Лилина (Бернштейн) З.И., в СНК также не входившая, но работавшая завотделом народного образования при исполкоме Петросовета)". По мне так более правдоподобен вариант №2 - Злата Ионовна Бернштейн (она же Лилина, она же Левина), состояла на тот момент супружницей видного вождя Гриши Радомысльского (Зиновьева), а белоэмигрантская пресса обожала сплетни и слухи о "вторых половинах" красно-кремлёвского бомонда. В частности, в 20-ые гг. в редком номере "Возрождения" не пнули бы А.В.Луначарскому за выходки его артистичной и нежно любившей роскошь супруги - Натальи Сац (Розенель), болтавшейся месяцами по заграницам, постоянной посетительницы модных магазинов Парижа.

Более интересна другая деталюшка фельетона: о какой "железе" Клары Цеткин, оказавшей такое разительное влияние на поведение сосияль-демократической старицы, идёт речь? Впрочем, русский-то читатель мигом должен сообразить. Бессмертное "Собачье сердце" М.А.Булгакова было написано в 1925 г., приблизительно в один временной промежуток с виршами Мунштейна. Мировое сообщество затаив дыхание следит за опытами доктора С.Воронова (1866-1951), разработавшего методику омоложения человека путём прививания тканей яичников обезьяны к человеческим половым железам. В начале-середине XX века евгеника, наука об улучшении человеческой породы, была чрезвычайно популярна, и работы выходца из России, французского хирурга Сержа (Самуила) Воронова пошли, что называется, "на ура". "К началу 1930-х "омоложению" подверглись несколько тысяч весьма состоятельных людей, среди которых Гарольд МакКормик - председатель компании International Harvester Company, и стареющий премьер-министр Турции Ататюрк. Также пациентом Воронова был премьер-министр Франции Жорж Клемансо." (по ссылке желающие могут ознакомиться с любопытными подробностями). Тему потихоньку прикрыли во всём мире где-то к концу 30-ых, а после нацистcких концлагерей с их пытливыми врачами-садистами, евгенические исследования окончательно перешли в ранг табуированных или, как минимум, неудобоназываемых.

Однако, в 1926 году авторитет Воронова в области "геронтологии" был неоспорим, газеты грезили о скором триумфе биологической науки, позволившем бы отложить наступление старости на несколько десятилетий. Поэтому сальный, на грани пошлости, юмор Lolo, намекающего на дряхлость К.Цеткин (выглядевшей к тому времени действительно отталкивающе, чего уж там...)  и тайное желание соввождей жить вечно,  был понятен читателю без примечаний.